Увеличить О-в Кижи

Кижи (карельск. Kizi) - небольшой остров в северной части Онежского озера, расположен на расстоянии 68 км от Петрозаводска. Его длина составляет 5.5 км, ширина - до 1.4 км. Остров имеет в плане вытянутую почти строго с севера на юг форму. Невысокая центральная гряда делит этот пологий остров на две части - более обширную западную и узкую восточную. Кижи почти полностью луговой остров, деревья встречаются редко, и только у самой кромки воды местами тянется узкая полоска леса.
Название
Широко распространено название с ударением на второй слог, во многих словарях указан именно такой вариант, некоторыми филологами называемый «общепринятым». Однако в Карелии традиционно используется ударение на первый слог (это связано с особенностями карельского и финского языков).
На вепсском языке слово "кижат" (kisi) означает "игрище, место для игр, праздников". Возможно, в древности на острове находилось святилище, где устраивались языческие праздники. По другой версии название происходит от вепсского «кииджи» (kiz, kidz) - «водный мох». Такой мох в округе растет только на болоте в центральной части острова Кижи и в прошлом широко использовался местными крестьянами для утепления построек.
История
История острова Кижи уходит в глубокую древность. Предками современных кижан были славяне-новгородцы. В X-XI веках они начали осваивать северные края, заселенные прибалтийско-финскими племенами корелой и весью. Напоминанием о вепсско-карельских поселениях являются сохранившиеся до настоящего времени названия соседних с островом Кижи деревень: Корба, Кургеницы, Конда, Лахта и др.
История Кижей в период с XI по XV века была частью истории Новгорода. Влияние Новгорода способствовало христианизации северного края, причем нередко церкви и часовни ставились на местах древних языческих капищ. Земли окрестностей острова Кижи находились во владении восьми новгородских бояр (в том числе знаменитой Марфы Борецкой). В 1478 году все новгородские владения вошли в состав набравшего силу Московского государства. Новые московские земли делились на пять провинций - «пятин», в состав которых входили округа - «погосты» . Земли острова Кижи и его ближайших окрестностей входили в состав Обонежской пятины и являлись центром Спасо-Кижского погоста, территория которого охватывала южную часть Заонежского полуострова, включая Уницкую Губу Онежского озера. После присоединения новгородских земель к Москве было сделано их описание и составлены так называемые «Писцовые книги». «Погост Спасской в Кижах» впервые упоминается в писцовых книгах Обонежской пятины в 1563 году, более ранние документы не сохранились. Согласно писцовой книге 1582 года, в Кижском погосте было отмечено 115 деревень живущих и 88 запустевших, т.е. переставших существовать по разным причинам. На острове Кижи в это время существовало 12 деревень. Основными занятиями жителей всех поселений были земледелие и рыболовство. В той же писцовой книге 1582 года впервые упоминаются и кижские храмы: «Погост Спасский в Кижах на Онеге озере, а на погосте церковь Преображенье Спасово, а другая церковь Покров Святии Богородицы». Однако эти храмы не сохранились. Современные церкви Кижского погоста возведены на месте прежних церквей, сгоревших в конце XVII века от удара молнии во время грозы. В XVI веке в окрестностях острова Кижи кроме главных погостских церквей существовали еще две приходских церкви (в одной из деревень на Великой Губе и на Лычном острове озера Сандал). В непосредственной близости от острова Кижи, на острове Большом Климецком, располагался Клименецкий монастырь, основанный в XVI веке.
На жизнь Кижской земли конца XVI - начала XVII века сильно повлияла война со Швецией. В 1580—1581 годах на погост напали шведы, разорили деревни. В первые десятилетия XVII века нападения повторялись. По условиям Столбовского мира со Швецией в 1617 году граница прошла вблизи Кижей. К середине XVII века вокруг погоста возводятся высокие деревянные крепостные стены со сторожевыми башнями (до настоящего времени не сохранились, современные стены представляют из себя реконструкцию).
Кижский погост видел не только нашествия иноплеменников. В 1648 году крестьяне Кижского округа, уставшие от притеснений земского судьи Федора Максимова, избили его прямо в Покровской церкви (не в нынешней, а в той, что стояла на ее месте), за что были впоследствии подвергнуты телесным наказаниям. В конце XVII века крестьян Кижского погоста приписывают к железоделательным заводам. Они должны были выполнять вспомогательные работы на заводах - заготавливать лес, древесный уголь и железную руду. В 1769 году на Кижском погосте собрались две тысячи крестьян, недовольных тяжелыми условиями принудительных работ на заводах. Бунт охватил всю Карелию (так называемое Кижское восстание ). Восстание было жестоко подавлено правительством Екатерины II . 1 июля 1771 года у стен Преображенской церкви было собрано две тысячи крестьян - давать «подписку о послушании». Все две тысячи мужиков отказались. «Возмутители» были схвачены и жестоко наказаны, многие сосланы в Сибирь.
После губернской реформы 1775 года погосты как административно-территориальные единицы были упразднены, из ближайших к острову Кижи земель была образована Кижская волость Петрозаводского уезда Олонецкой губернии.
В конце XIX века Кижская волость значительно сократилась по территории и состояла из 47 ближайших к острову Кижи деревень, расположенных по берегам северо-западного берега Климецкого острова, вдоль берега материковой части, на островах Кижи, Волкостров, Еглов и Рогачев, в которых крестьянствовали, занимались ремеслом, ловили рыбу 2555 человек. На острове Кижи находилось 9 деревень. К середине XX века в кижской округе сохранилось только 17 деревень, в том числе две деревни (Ямка и Васильево) на острове Кижи.
В 1867 году в ходе своей поездки по северным губерниям России остров Кижи Олонецкой губернии посетил академик архитектуры Л.В.Даль . В 1885 году в Кижах был похоронен сказитель былин Трофим Григорьевич Рябинин . В начале XX века на Север ездили многие художники и архитекторы, которые стремились воочию увидеть старинные памятники. На острове Кижи побывали Иван Билибин (в 1904), Игорь Грабарь (в 1909) и Михаил Красовский (в 1916). Билибин писал: «… нигде мне не приходилось видеть такого размаха строительной фантазии, как в Кижах. … Что за зодчий был, который строил такие церкви!» . Постепенно Кижи становятся известными в Российской империи: издаются почтовые открытки с видами Кижского погоста, а в 1911 году картину художника Шлуглейта «На далёком Севере» с изображением Кижского погоста приобрел император Николай II .
После Октябрьской революции, в 1920 году, церкви Кижского погоста были поставлены на государственный учет как памятники архитектуры, но отправление религиозных обрядов продолжалось. В августе 1926 года комиссия под руководством Игоря Грабаря провела обследование главных храмов погоста. Осенью 1937 года службы в Преображенской церкви и церкви Покрова Богородицы по решению Комиссии по вопросам культа при Президиуме ЦИК СССР были прекращены. Священник Алексей Степанович Петухов (1875—1937), назначенный в Кижский приход в 1933 году, 24 октября 1937 года был арестован сотрудниками Заонежского райотдела НКВД Карельской АССР, обвинён как участник «контрреволюционной повстанческой группы» и в ноябре 1937 года расстрелян.
В период оккупации Карело-Финской ССР во время Великой Отечественной войны часть икон из храмов погоста была вывезена в Финляндию. Впоследствии иконы были возвращены СССР.
В конце 1940-х годов началась реставрация Кижского архитектурного ансамбля. А 1 января 1966 года был основан Государственный историко-архитектурный и этнографический музей-заповедник  - один из первых в нашей стране музеев под открытым небом. Музей изначально состоял из двух церквей и колокольни XVIII—XIX веков - памятников древнего зодчества, окружённых оградой. В настоящее время его дополняют привезённые из различных уголков Заонежья часовни, дома, иконы, предметы быта и хозяйственные постройки из карельских, русских и вепсских деревень.
В 1990 году архитектурный ансамбль Кижского погоста включён в Список памятников Всемирного культурного и природного наследия ЮНЕСКО. В 1993 году Указом Президента России музей-заповедник «Кижи» внесён в Государственный Свод особо ценных объектов культурного наследия народов Российской Федерации.
Достопримечательности

Церковь Преображения Господня

Церковь Преображения Господня
Удивительная двадцатидвух-главая церковь была возведена в 1714 году. Она является самым знаменитым сооружениемархитектурного ансамбля. Она также считается федеральным памятником культурного наследия российской федерации и особенно ценным объектом.
Храм был возведен на месте другой церкви (она сгорела дотла от удара молнии), о ней есть записи в летописях начала XVII века. Исследователь кижского погоста архитектор А.В.Ополовников предполагает, что новую церковь возвели в честь победы в Полтавской битве.
Деревянный храм построен в исконно русских традициях плотницкого ремесла, без использования гвоздей и других железных строительных элементов. Подлинные имена творцов храма неизвестны. Но самая красивая кижская легенда, которую знают даже те, кто на Кижах и не бывал, утверждает, что построил церковь плотник Нестор. После окончания работы он, якобы, забросил свой топор в озеро со словами: «Николи не было, николи не будет» .
Дерево, как и любой другой строительный материал, требует знания своих особенностей. Кижские мастера понимали, как нужно с ним работать. Выстроить из бревен округлое здание было затруднительно, а квадрат - слишком простая, «неторжественная» форма. Потому-то основной фигурой при постройке был выбран восьмерик. А уже к нему пристраивались боковые прирубы, ориентированные по сторонам света. Таким образом, в плане храм напоминает крест.
Восьмериков в здании три, они двухъярусные, каждый меньше предыдущего. Поэтому-то здание так напоминает своими очертаниями пирамиду. Углы основного восьмерика украшены бочками и главами, на третьем располагается большая венчающая глава. Она возносится на высоту в 37 метров. Каждый из куполов имеет чешуйчатое украшение, а концы тесин, образующих кровлю, вырезаны специальным образом - их тень образует дополнительный орнамент на кровле.
Иконостас церкви был самым крупным в храмах Олонецкой губернии. Его высота превышает 8 метров, а длина больше 25 метров. Иконостас украшает не только центральную часть, но и северо-восточные и юго-восточные грани прирубов, раньше он имел завороты даже на боковые стены. В иконостасе 101 икона: 16 из них находятся в местном ряду, 28 - в праздничном, 29 - в деисусном, 28 - в пророческом. Весь иконостас оформлен высокохудожественной резной золоченой рамой, на которой можно увидеть искусно вырезанные цветы и виноградные лозы. По мнению экспертов иконостас относится ко второй половине XVIII - началу XIX в.в. Иконы по времени создания и стилизованным особенностям условно разделяются на 3 группы: 2 старинные иконы - «Преображение» и «Покров» относятся к концу XVII века и являются классическими для северных писем. Основополагающая нижняя часть иконостаса открывает вторую группу икон, которые относятся ко второй половине XVIII века. Верхние иконы в три яруса представляют собой третью группу и относятся к первой трети XVIII века. Эти иконы, по мнению экспертов, являются привозными.
Потолок храма также расписан: центральный медальон с изображением Новозаветной Троицы окружен клиньями, на которых в три пояса изображены серафимы, херувимы, ангелы и праотцы.
Преображенский храм является летним, в зимнее время служба в нем не проводится.
В 1999 году российские новостные агентства сообщили, что Карелию посетил бывший финский летчик, 84-летний Лаус-Дей Саксель, который спас во время второй мировой войны от разрушения уникальный памятник мировой деревянной архитектуры - Преображенскую церковь на острове Кижи. На пресс-конференции ветеран заявил, что когда его самолет снизился и он увидел красоту и величественность церкви, то его рука не поднялась сбросить на нее бомбы. Он дал команду своему напарнику, и они улетели, сбросив бомбы в Онежское озеро.

Покровская церковь

Церковь Покрова Пресвятой Богородицы
Покровский храм - «зимний» (то есть отапливаемый), службу в нём ведут с 1 октября и до Пасхи. Покровская церковь в Кижах возводилась рядом с Преображенской. Построена она на полвека позже - в 1764 году. Безымянным зодчим предстояло ответить на вопрос: каким должен быть новый храм, чтобы не потеряться рядом с двадцатидвухглавым чудом Преображенской церкви? Решение было найдено в некоторой «подчинённости» Покровской церкви: она дополняет Преображенскую, вторит ей, отвечает своеобразным архитектурным эхом. Восемь главок Покровской церкви окружают девятую, центральную. Купола этого храма отличаются выразительностью, утончёнными пропорциями и в то же время они скромны и не затеняют величие главного храма Спасо-Кижского Подворья - церкви Преображения. Преображенская церковь пирамидальна, Покровская же, как бы уравновешивая её композиционно, расширяется кверху в верхней части восьмерика и завершается плавным повалом. Украшена Покровская церковь весьма скупо. Зубчатый резной фронтонный пояс, вносящий «в монументальное сооружение ноту теплоты и чисто русской любви к узорчатой нарядности» (А.В.Ополовников) - один из немногих декоративных элементов этого храма. Однако, и повал, и фронтонный пояс - не только декоративные детали, это ещё и средства защиты от влаги: благодаря повалу кровля выносится дальше от сруба, и дождевая вода не попадает на стены церкви. За каждым же зубчиком фронтонного пояса - желобок, куда собирается дождевая вода, нижние зубчики оснащены водомётами, по которым вода отбрасывается от срубов церкви.
Высокое одномаршевое крыльцо ведёт во внутренние помещения церкви, которых четыре. Они располагаются друг за другом - с запада на восток. Сначала - сени, необходимые в любом северном строении, затем - трапезная.
С XVII века, когда по всей России оживилась земская деятельность и окрепло местное самоуправление, трапезные становятся почти обязательной составляющей зимних церквей. Трапезная - место мирской сходки -  суёма (суёма - собрание жителей деревни (Вологда)), на котором жители погоста обсуждали насущные житейские дела, здесь происходили судебные разбирательства, оглашались царские и воеводские указы, выбирались должностные лица и прочее. Помещение собственно церковное, где служились церковные службы, отличается более высоким потолком.
Иконостас Покровской церкви - тябловый. Первоначальный иконостас не сохранился, но известно, что и он был тябловым. Волна «боголепных поновлений» второй половины XIX века коснулась и Покровской церкви: была растёсана стена между церковным помещением и трапезной, стены оштукатурены, а тябловый иконостас заменён на резной. Нынешний иконостас был реконструирован в 50-е годы XX в. Самое восточное помещение - алтарь, святая святых каждого храма. Снаружи алтарь выявляется пятигранным срубом - апсидой, на которой находится горизонтально вытянутая бочка, а на ней - десятая глава Покровской церкви.
Небольшие размеры и простота внутренних помещений - характерная особенность северного храма, главное в котором всё же внешний облик. Сегодня в зимнем храме Покрова Богородицы четырёхрядный тябловый иконостас, который реконструирован А.В.Ополовниковым в 50-е годы XX столетия на основе схемы иконостаса, разработанной в 1948 г. В.Г.Брюсовой (Светличной). Иконы, датируемые второй половиной XVII века, были подобраны для иконостаса из «Кижской коллекции», составленной из заонежских икон, вывозившихся в годы оккупации в Финляндию. Долгое время исследователи пытались выяснить принадлежность икон конкретному храму и каково же было удивление, когда из материалов финского исследователя Л.Петтерссона, вывозившего заонежские иконы в Финляндию, выяснилось, что эти иконы происходят из самой Покровской церкви. Перед вывозом икон из храмов Л.Петтерссон ставил на них цифровые метки. Первая цифра означала шифр храма (у Покровской церкви это №3), вторая, поставленная через дробь, означала место иконы, которое заносилось на схему расположения икон в храме. При наличии схемы и шифров на иконах определить их принадлежность Покровской церкви было не сложно.
в 1994 году после более чем 50-летнего перерыва службы в Покровской церкви Спасо-Кижского погоста были возобновлены.

Колокольня

Шатровая колокольня
Колокольня построена в 1863 году на месте старой шатровой колокольни, которая была «скрыта за ветхостью» в 1862 году. Проект и смета новой колокольни были рассмотрены Губернской строительной комиссией ещё в 1854 году по представлению Благочинного Священника Стефана Романовского. В 1872 году И.И.Копошевым был представлен проект перестройки колокольни «в связи с невозможностью утвердить восьмерик её» . В 1874 году проведены работы по перестройке колокольни, по-видимому, верхней её части. В 1900 году в результате ремонта были разобраны полицы, образовывавшие карнизный поясок по всему периметру четверика в уровне второго перекрытия, и декоративные фронтончики на скатах шатра.
В плане квадратный четверик разделён двумя продольными стенами на три части: сени, лестничную клеть и чулан. По высоте внутренний объём сруба колокольни делится перекрытиями на три яруса. На звонницу ведёт пятимаршевая лестница.
Композиция колокольни решена по традиционной схеме «восьмерик на четверике», с высоким, в две трети высоты сруба, четвериком. Над восьмериком устроена звонница с девятью столбами, поддерживающими шатёр, увенчанный лемеховой главкой с крестом. Наружные двери - филёнчатые. Сруб рублен «в лапу» сразу под обшивку. Дощатая обшивка устроена по каркасу из бруса. Кровли перекрыты дороженным тёсом в два слоя. Концы тесин полиц имеют пикообразную форму. Фундамент бутовый на известковом растворе. Материал: сосна, ель. Лемех осиновый.
Четверик с юга на север прорезан сквозным проходом с высокими арочными порталами. Перед входами устроены невысокие рубленные площадки крылец. С запада и востока устроены фальшивые арочные порталы, подобные входным. Внутреннее пространство освещается четырьмя арочными окнами над порталами и окном в северо-восточной стене восьмерика. Дощатые балясины звонницы прорезные, каплевидной формы с четырьмя отверстиями посередине доски. Подзоры простые дощатые без резьбы.
Церковь Воскрешения Лазаря
Предание гласит, что церковь была построена преподобным иноком Лазарем , который прожил 105 лет и скончался в 1391 году. Церковь стала первой постройкой будущего Муромского монастыря, расположенного на восточном берегу Онежского озера. Монастырь был основан Лазарем «по особому чудному явлению Новгородского епископа Василия Преподобного» . Церковь посвящена событию, описанному в книге Нового Завета от Иоанна «о болезни, смерти и воскрешении Лазаря из Вифании». Чудо воскрешения Лазаря из мёртвых Иисус совершил накануне Пасхи Иудейской, укрепив этим веру многих людей в свою силу.
Со временем церковь Воскрешения Лазаря стала одной из главных достопримечательностей монастыря. Среди местного населения она слыла «чудодейственной исцелительницей от недугов». Духовенство объявило преподобного Лазаря местным святым, а церковь и его реликвии стали объектом поклонения и паломничества. Каждое лето 23—24 июня, в Иванов день, к ней съезжалось множество богомольцев.
С приходом Советской власти в 1919 году на месте Муромского Свято-Успенского монастыря была организована сельхозкоммуна им. Троцкого. После 1945 года там организовали дом инвалидов, с середины 1960-х место запустело. Церковь Воскрешения Лазаря долгое время была заброшена. В 1954 году архитектор А.В.Ополовников произвёл её замеры и сделал проект реставрации храма, в котором сохранился небольшой иконостас (царские врата, деисусный чин) XVI в. В 1959 году церковь разобрали и увязанную в плотах перевезли в Кижи, где она была реставрирована в 1960 году.
В церкви сохранился иконостас, состоящий из 17 икон XVI—XVIII веков. Он представляет собой древнейший тип двухъярусного иконостаса, состоящего из местного и деисусного рядов, включая царские врата и северные пономарские двери.
Посеребрённый временем храм с некой долей музейной искусственности поставлен на небольшом расстоянии почти у подножия Преображенского собора и Покровской церкви. У храма нет фундамента, сруб стоит на огромных валунах.
Часовня Михаила Архангела
Часовня в 1961 году перевезена на остров Кижи из деревни Леликозеро, где она стояла на небольшом возвышении на открытой местности. Она была лишена обычного для северных часовен окружения из елей и, очевидно, поэтому зодчий позаботился о её самостоятельной живописности.
Постройка относится к развитому типу клетской часовни на подклете с трёхчастной композицией. В плане сооружение представляет собой прямоугольник, вытянутый с востока на запад. Западная часть часовни с северной стороны имеет прямоугольную пристройку сеней. На запад часовня смотрит сдвоенным окошком.
Крыша над восточным, самым высоким срубом, тоже сдвоенная: одна кровля выходит из-под другой, неожиданно удивляя изобретательностью зодчего. Над сенями - изящная шатровая колокольня с двумя широкими поясами. Она увенчана лёгким гранёным шатром. Нарядность часовни завершают причелины или полотенца, в котором основным мотивом резьбы является ромб, вписанный в круг, и ряд сквозных кружков. Подобным образом обработаны резные концы причелин - кисти. Красный тёс кровли имеет окончания в форме усечённых пик.
В помещении часовни первоначально был двухъярусный иконостас, который состоял из местного и деисусного чина.
В часовне сохранилось потолочное перекрытие - «небо», в центральном круге которого - икона Христа Вседержителя, а в сегментах - 12 трапециевидных клиньев - праотцы. По углам «неба» 4 иконы с изображениями символов евангелистов. Живопись иконостаса датируется XVII—XVIII вв.
Часовня Успения Богородицы
Это строение имеет прямоугольную форму, и сделано из ступенчатого сруба. Молельная комната имеет двухскатную крышу на конструкционной основе гвоздей. Над коньком крыши находится главный крест. Сруб имеет трапезную форму и покрыт одной двускатной крышей без гвоздевой конструкции. Над сенным срубом находится восьмиугольная звонница под крышей в виде шатра, которая завершается малой крестообразной главкой. Со стороны западного фасада находится крыльцо с одним входом и двухскатной столбовой крышей.
Эта часовня также не имеет фундаментальной основы и стоит на обыкновенных валунах. Стены выполнены из рубленых бревен, которые с северной и южной стороны прорезаны малыми тройными оконными блоками. Каждая молельня имеет одно окно. Трапезная имеет два окна. Каждое помещение имеет по одной оси. Потолок в сенях и трапезные горизонтальные балки находятся на одном уровне. В трапезной комнате вдоль боковых стеновых панелей стоит несколько лавок резной опушки. Потолок молельной комнаты находится выше и сделан в виде урезанной пирамиды, с 16 гранями, на которых изображены святые ангелы. Крыша молельной комнаты имеет гвоздевую основу, тесовую с верхним окончанием в пиковой форме. Главные элементы интерьера часовни находятся на одном уровне с крышей.
Часовня Трёх Святителей из деревни Кавгора
Православная часовня, построенная в честь Трёх святых, до 1961-го года располагалась в небольшой деревушке под названием Кавгора в Кондопожском районе Карелии. В конце 1961 года её перевезли и восстановили на южной стороне острова Кижи. В начале 1977 года она была перенесена в северный район острова Кижи. Эта часовня сделана из двух установленных впритык срубов прямоугольной формы. Сруб, находящийся с восточной стороны, накрывает двухскатная крыша, увенчанная красивейшим крестом. Сруб, который находится на западной стороне, является более широким и высоким. Над его центральной частью находится колокольня в виде двух блоков восьми и четырехугольного типа, которая завершается большим шатром с главным крестом. С западной стороны, перед основным входом, находится консольная галерея, на которую можно попасть по двух маршевой лестнице.
Галерея находится в асимметричном положении и смещается в северную сторону, на которую смотрят два лестничных марша, покрытые односкатной кровлей. Стены срублены из круглых бревен «в обло», без обшивки, восьмиугольный блок колокольни срублен в повальную «лапу». Галерея имеет два входа, один из которых ведет в часовню, а второй в звонницу. С северного и южного фасада находится по два окошка молельни. Притвор освещен окнами южного и западного фасада. Все кровельные постройки сделаны из бордового теса с пиковыми окончаниями. Особенный образ башенной часовни отличает это строение от других классических Карельских часовен.
Поклонный крест
Крест восьмиконечный на бревенчатом постаменте под двускатным навесом на четырех столбах. Покрыт рельефной декоративной резьбой. В двух орнаментированных розетках имеются надписи: «1812» и «ПОБЕДА».
Поклонные кресты традиционно ставились на деревенских улицах, на перекрестках дорог и были своеобразными часовнями: в представлениях крестьян перекрестки всегда были связаны с нечистой силой, где свершаются чары, заговоры, где душа человека наиболее открыта для нечистого. Однако кресты ставили не только как охрану от нечистой силы, но и как своеобразные верстовые столбы или в память о каком-либо событии. Возведение этого креста в заонежской деревне связано с победой русского оружия в Отечественной войне 1812 года. Навес над крестом нарядно украшен. Двускатная кровля с резными причелинами, резьба тесаных столбиков составляют традиционное убранство миниатюрного сооружения.
Погостское кладбище
Среди церквей расположено старинное кладбище. На нем хоронили усопших как самого острова Кижи, так и с ближайшей округи. Причем кладбище было поделено между деревнями, а каждая его часть поделена между семьями. Знатных и почитаемых людей было принято погребать поближе к церкви. У самого алтаря, а в XVIII веке и под самим алтарем хоронили священнослужителей. К большому сожалению время не пощадило большинства каменных надгробий и крестов.
В 2001 году благодаря усилиям сотрудников музея был восстановлен крест на могиле учителя Среднекинского и Кижского учебных заведений, на закате своей жизни псаломщика кижских церквей и одного из представителей священнического рода - Русанова Александра Александровича (1847-1905 гг.). В марте 1815 года на Кижи переехал его дед Иоанн Феодулов - священник, имеющий происхождение из Салменицкого погоста. Прожил он достаточно долгую жизнь - девяносто лет, и похоронили его в 1866 году, здесь, на церковном кладбище. Сын Иоанна Русанова - Андрей Иоаннович Русанов был на Кижи священником в 1851-1875 годах. Внук Андрея Иоанновича - Русанов Михаил Александрович (1874-1943 гг.) получил сан священника в сентябре 1897 года в городе Петрозаводске, после чего со своей молодой женой вернулся в родной приход. У него была судьба рядового священника Олонецкой епархии: кроме роли учителя в церкви и в приходской школе, он еще имел свое хозяйство - дом в Погосте, участок земли и сенокосные угодья, держал птицу, лошадь и две коровы. Большая, даже по тем меркам, семья из трех дочерей и шестерых сыновей помогала ему во всем. Приход советской власти стал переломным моментом в жизни М.А.Русанова. В 1929 году он был сослан на лесозаготовки, его дом конфисковали, а церковь закрыли. Лишь благодаря кижским крестьянам и своей семье отец Михаил остался жив. Умер Михаил Русанов в городе Емцы Архангельской области при эвакуации во время Великой Отечественной войны.
В 1933 году на Кижи приступил к своим обязанностям новый священники - Петухов Алексей Степанович (1874-1937 гг.), который так же был родом из священнической семьи. Четыре года на острове он прожил в большой нужде, и, тем не менее, оставался верным своему призванию. В середине 1930-х в результате письменных ходатайств верующих правительственным указом его назначили хранителем кижских церквей. Через несколько лет Алексея Петухова арестовали сотрудники государственной безопасности (НКВД) и 26 ноября 1937 года расстреляли. Место его погребения остается неизвестным до сих пор.

Дом Ошевнева

Дом зажиточного крестьянина Ошевнева
Построенный в 1876 году в деревне Ошевнево, в двух верстах от Кижей, этот дом в 1951 году положил начало созданию Кижского музея-заповедника деревянной архитектуры: это первый из перевезенных сюда архитектурных памятников. Обследование здания было проведено еще в 1945 году архитекторами А.Н.Буйновым и И.К.Рыбченко. В 1950 году техник-архитектор Э.В.Ильин подготовил проект реставрации, осуществленный уже на новом месте.
Дом Ошевнева - образец характерного для Заонежья типа крестьянского жилища, где в единое целое заботливо и надежно объединены зимние и летние избы, горница, светелка, двор, сарай, чуланы и хлева.
Здание представляет собой сложный комплекс отдельных срубов и клетей - различных по площади и высоте, разнообразных по назначению и предъявляемым к ним требованиям. Тип такой постройки получил в Заонежье название «кошель». Смысл названия толкуется неоднозначно. Одни связывают его с огромными плотами, какие и сейчас можно увидеть на сплаве - в этом случае термин наглядно говорит о размерах строения. Другие склонны вести название от повсеместно употребляемого на Севере кошеля - плетенной из бересты котомки, непременной спутницы уходящего на промысел рыбака или охотника, способной вместить все необходимое: от съестных припасов до запасных снастей.
Помимо внушительных размеров, дом Ошевнева отличается богатством декоративной отделки, приближающей его облик к хоромам именитых людей. Три из четырех стен могут претендовать на право называться главным фасадом: каждая настолько нарядна, что затрудняешься, какой именно отдать предпочтение. Окна всех фасадов имеют не только наличники, но и ставни; все три стены опоясывает балкон-гульбище; каждый фасад завершен балкончиком.
И все же один из фасадов, тот, что смотрит на запад, на озеро, превосходит достоинства остальных благодаря поднимающемуся над скатом крыши мезонину. Несмотря на необычность такой конструкции в крестьянском строительстве, в данном случае мезонин последовательно развивает тему традиционного заонежского балкончика - непременной детали большинства крестьянских изб, служит как бы его вторым ярусом и является ощутимой осью композиции главного фасада.
В убранстве центральной части западной стены отдано предпочтение деталям, способным организовать пространство по вертикали: резным столбам балкона, завитым жгутом колонкам мезонина, многочисленным балясинам. Вертикальное членение подчеркнуто остроконечным силуэтом фронтона и ажурным полотенцем. Данный прием акцентирует внимание на той части фасада, которая служит своего рода ключом к пониманию всего широко задуманного декоративного убранства дома. Основой замысла было достижение излюбленного русским человеком узорочья, которое можно отметить как характерную особенность его природного художественного дарования.
В целом задумка бесспорно удалась: дом празднично наряден, во всем его облике чувствуется присутствие состоятельности, подчеркнутой домовитости. Однако при достижении поставленной цели мастера, строившие дом, настолько увлеклись, что привнесли в декор приемы, свойственные каменной, городской архитектуре. Это точеные балясины перил, напоминающие убранство барских особняков, полуциркульные арки на фронтонах, заимствованные у городских сооружений, и филенчатые ставни окон.
Рассматривая перечисленные детали обособленно, вне общего художественного замысла памятника, можно говорить о них, как о глубоко чуждых народной архитектуре элементах, о бездумном копировании и т.п. Такой подход, однако, представляется поверхностным упрощением. Нужно видеть, насколько властно подчинены заимствования достижению общей художественной цели, как умело применены они народными зодчими. Об этом не следует забывать, ибо дошедшие до наших дней памятники гражданского деревянного зодчества в большинстве своем - сооружения конца XIX-начала XX века, в которых, безусловно, присутствуют некоторые не свойственные более ранним эпохам наслоения.
Это естественный процесс: время не могло не наложить своего отпечатка и на деревянное зодчество. Но нельзя упускать из виду, что в целом сооружения еще глубоко следуют духу народного творчества, с которым не может спорить и который не в состоянии заслонить ни один из позднейших мотивов, не идущих, кстати, далее элементов декора.
Показательны в этом отношении и характерные для Заонежья навершия наличников дома Ошевнева. Исследователи не без основания указывают на их сходство с обрамлением окон некоторых зданий Петербурга. Однако к этим наблюдениям нужно добавить, что в богатой выразительными формами архитектуре XVIII-XIX веков внимание крестьянских зодчих привлекли в основном наличники и что подобная форма «заимствования» свойственна исключительно бывшей Олонецкой губернии.
Учитывая приверженность зодчих к приемам, освященным традициями, устойчивость общего пространственного решения сооружений и принципов их декорирования, можно сделать вывод о том, что осмысление и формирование некоторых мотивов шло параллельно и в деревянной, и в каменной архитектуре и что, следовательно, здесь нашло отражение не слепое заимствование, а совпадение определенных тенденций.
Обращаясь к облику боковых фасадов, следует при всей их общности отметить и некоторые черты различия. С юга к воротам сарая поднимается пологий бревенчатый накат взвоза. По сторонам его настила устроены перила из толстых жердей, врубленных с одной стороны в стену, а с другой поддерживаемых невысокими, украшенными гранеными «дыньками»столбами. Конструктивно и выразительно выполнена сводчатая обвязка ворот, образованная великолепными, лаконично украшенными косяками.
На северной стене обращают на себя внимание сложных очертаний замки - детали, предназначенные для жесткой связи между собой отдельных срубов здания. Замки наглядно свидетельствуют о том, что всякая конструктивно оправданная деталь превращалась в народной архитектуре и в элемент художественно оформленный, осуществляя замечательное и непреложное сочетание пользы, прочности и красоты.
В интерьерах дома воссоздано типичное убранство, характерное для зажиточного крестьянина Заонежья конца XIX века. Ярче всего достаток хозяина выразился в большой площади жилых помещений. Юго-западная часть строения занята летней избой. На северо-запад ориентированы еще две избы: внизу - зимняя, выше - летняя. Таким образом, дом Ошевнева состоит из нескольких изб, две из которых могли использоваться круглый год. Жилую площадь составляли также горница и светелка.
Наиболее показательна экспозиция в летней избе и смежной с нею горнице, выходящих окнами на юг. От входной двери сюда ведет внутренняя лестница, необходимость которой обусловлена высоким подклетом. Планировка летней избы, заложенные в основу ее интерьера конструктивные принципы в целом характерны для убранства избы заонежского крестьянина. Гладко стесанные стены с закругленными углами, тяжелые широкие лавки и над ними полки-надлавочницы, воронцы, расходящиеся от печного столба, наглядная мощь матиц, поддерживающих настил потолка, русская печь - позволяют видеть здесь черты, свойственные не только жилищу крестьян XIX века, но и с большой долей достоверности утверждать, что так или почти так выглядели жилые помещения в XVIII и даже в XVII веке. В этом убеждают дошедшие до нашего времени рисунки и описания жилых построек.
Как всегда, видную роль в интерьере играет печь. Ее основание, сложенное из бруса, поставлено на балки пола. Выдвинутая вперед часть, называемая шестком, покоится на выпусках укрепленных в опечье бревен. Детальная проработка массы - укромные выемки, плавные очертания неглубоких ниш, называемых печурками, устраняет холодную плоскостность и, насыщая сооружение светотенью, придает печи несравненный уют и домовитость.
На воронцах и надлавочницах расставлены предметы утвари - глиняная и медная посуда, плетенные из бересты бурачки и т. п. Наличие медной посуды было признаком достатка. В красном углу, как принято, укреплен резной работы деревянный киот, под ним - сундочок-подголовник, служивший для хранения наиболее ценных вещей. Позади летней избы расположена горница. В ее обстановке сказалось не столько желание следовать заветам старины, сколько стремление не отстать от бега времени. Слева от входа сложена лежанка; против нее поставлена просторная деревянная кровать, между ними - роскошный по тем временам, на городской манер, шкаф, отделанный волнистой березой. Правее находится дощатый диван с замысловато разделанной резной спинкой. К среднему окну придвинут стол, подле которого не привычные скамьи, а стулья местной столярной работы. Пестрая обстановка горницы, не претендуя на единство стиля, свидетельствует о тех существенных сдвигах, которые наметились в северной деревне в конце XIX века. Горница - наглядное выражение тенденции к модернизации бытовой обстановки деревни, интенсивно протекавшей в начале XX века.
Много места занимают в доме хозяйственные помещения. Экспозиция сарая воссоздает типичный его облик для Заонежья конца XIX века. Слева от входа видна клеть кладовой, где в многочисленных деревянных кадушках, бочках ушатах и плетенных из бересты куженках хранились съестные припасы. Место для кладовой выбрано не случайно: единственное ее окно смотрит на север. У стены чулана ушаты и великолепный, изготовленный из единого куска дерева, долбленый черпак - для добывания воды из проруби. Тут же можно видеть севалку - плетенную из бересты корзину, применявшуюся при ручном севе, и несколько серпов фабричной работы. Чуть поодаль, у окошка сарая, на специальной подставке укреплены ручные каменные жернова. В левом дальнем углу привлекает внимание борона-суковатка. Наличие ее в хозяйстве даже состоятельного земледельца показательно. Каменистые почвы Карелии не позволяли применять здесь обычные бороны, давно вошедшие в обиход центральных районов России. Суковатка, связанная из цельных еловых стволов с их упругими прочными сучьями, была не редкостью еще в начале XX века. Природными условиями объясняется и предпочтение, отдаваемое местными жителями косе-горбуше, отличительной особенностью которой является короткая рукоятка, заставляющая низко нагибаться при покосе. Зато с горбушей проще обходить валуны, в изобилии пересыпавшие карельскую землю. Долбленая ступа с тяжелым, одетым в железо пестом живо напоминает известных всем сказочных героев.
Каждая семья не только кормила себя, но и одевала. О том, насколько трудоемким было получение домотканого холста, говорит ряд приспособлений, служивших для обработки льна: различные мялки, трепала, вьюшки, броснухи и т. п. Все операции по возделыванию и обработке льна выполнялись женщинами. Многие крестьяне были не только земледельцами, но и замечательными ремесленниками, в лучшем, первородном, значении этого слова. Крепкие сапоги выходили в свое время из-под рук знаменитого заонежского сказителя В.П.Щеголенка. По всей округе известен был умением ладить сети Т.Г.Рябинин, прославленный певец былин. Были среди кижан отличные столяры и лодочники, кузнецы и резчики по дереву. Широкой известностью пользовались кижские ножи, а лодки-кижанки, изготовленные местными мастерами, и по сей день считаются лучшими на Онежском озере.
В центре сарая покоится бало - массивная колода для изготовления полозьев для саней. Справа, возле самого окна, стоит ножного привода токарный станок, построенный и использовавшийся местными умельцами; тут же коллекция пил, прочно вошедших в употребление лишь в XIX веке. Здесь же легкие, с круто загнутыми полозьями выездные сани. На стене сарая, у проема ворот, экспонируется конская упряжь. Тут можно видеть нарядно отделанный металлическими накладками и бляхами хомут, ременные законечья вожжей, ожерелок, оснащенный десятком звонких бубенцов. Внизу расположен скотный двор.
Дом крестьянина Елизарова
Этот дом был перенесен в музей из находившейся на Большом Климецком острове, расположенном близ острова Кижи, деревни Потаневщины в 1961 г. Реставрацией дома руководил архитектор А.В.Ополовников. Дом представляет собой еще один вариант жилища крестьян Заонежья. Как и в доме Ошевнева, хозяйственные и жилые помещения в доме Елизарова располагаются под общей крышей асимметричной формы. Но, в отличие от первого, во втором - единственный жилой этаж, расположенный на высоком подклете. В число основных жилых помещений входят сени, изба, а также два чулана, расположенные в сенях напротив избы. История постройки дома сложна и на сегодняшний день до конца еще не изучена. Время постройки либо перестройки избы, являющейся жилой частью дома Елизарова, эксперты относят к 1880 г., а сеней с чуланом, согласно данным анализа древесины, - к концу 1860-х гг. Такая значительная разница во времени постройки отдельных частей дома предположительно объясняется пожаром, следы которого остались в одном из чуланов строения. Пожар, по всей видимости, уничтожил избу, но не затронул чуланов и сеней, и хозяева к уцелевшей части жилища заново пристроили жилое помещение. Некоторые детали старой жилой части отделаны более тщательно и изысканно: в сенях дверные косяки и потолочные балки декоративно профилированы, у лавок в чуланах имеются резные ножки. В двадцатые годы XX в. над сараем было достроено дополнительное помещение - сарайная горница. Постройка данного жилья была связана с необходимостью выделения места для проживания увеличившейся семьи брата владельца дома. Свое хозяйство братья Григорий и Константин Елизаровы вели вместе, но жить в одной избе стало тесно и, чтобы не строить еще один дом, братья использовали часть сарая для устройства еще одной избы.
Внешне дом Елизарова отличается лаконичным декоративным убранством, сохраняющим, несмотря на это, традиционные для жилища крестьян Заонежья конструктивные детали: балкон-гульбище, декоративный балкон на главном фасаде. За декоративным балконом жилое помещение отсутствует, есть только чердак. Кроме задачи предотвращения деформации верхней части фасада на балконе, согласно рассказам хозяев дома, развешивалось вяленое мясо или рыба - традиционный обычай всего Заонежья. Стиль дома складывается на контрасте массивных бревенчатых стен и довольно скромных, но часто встречающихся в этих местах Карелии наличников. К внутренним помещениям дома ведет высоко размещенное на столбах крыльцо, через него можно пройти в сени, а уже через них - в избу.
В доме Елизарова изба длительный период времени топилась «по-черному», то есть у большой русской печи отсутствовала труба, и дым из печного устья выходил в помещение, поднимался вверх к потолку и выводился наружу с помощью дощатой трубы-дымницы. Над печью в потолке и сейчас можно увидеть отверстие квадратной формы с прокопченной дверкой. На Севере курные избы существовали очень долго и были широко распространены еще в начале XX в. Это нельзя расценивать как подтверждение технической отсталости региона. Предпочтение по современным представлениям крайне неудобной системы отопления имело причиной определенные преимущества курной избы. Согласно свидетельствам местных жителей, топившаяся «по-черному» печь была значительно экономичнее, а изба - значительно теплее. В курной избе, как правило, жучок-древоточец не заводился. Дым скапливался под потолком, который устраивался на высоте четырех метров, а так как хозяйки топили печь рано, когда семья практически вся спала, то поднимающийся от печи к потолку дым не очень беспокоил жителей. Не было в курных избах и «засилья» копоти: еженедельно в субботу хозяйка дома тщательным образом мыла не только пол, но и стены до уровня, где во время топки печи стоял дым. Два раза в год на Пасху и на Рождество устраивалось «большое избомытье» - скоблились и мылись не только полы и стены, но и потолки. Главной причиной, которая побудила крестьян отказаться топить «по-черному», было желание хозяев приблизиться к городскому образцу. Но о любви к теплой черной печи напоминают бани, до сих пор топящиеся во многих местах Заонежья по-черному. Внутреннее убранство дома Елизарова напоминает во многом интерьер дома Ошевнева. Крестьянская изба всегда отличалась веками сформировавшимися традициями, продиктованными особенностями ведения крестьянского хозяйства. Все избы справа или слева от входа оборудовались печью, напротив которой располагался красный угол с иконами, полками-воронцами и полками-надлавочницами с простой деревенской утварью, вдоль стен помещения ставились лавки, стоял стол со скамьями. Отличия были связаны со спецификой хозяйственных работ, проводимых крестьянами в разные периоды года.
Убранство дома Елизарова также имеет собственные отличия. В доме отсутствует горница, из сарая дверь ведет во вторую избу, построенную в более поздний период - в начале XX в., где расселилось семейство брата хозяина после разделения семьи. Из сеней через две двери можно пройти в чуланы, служившие для хранения в них продуктов, одежды, а также различного бытового инвентаря. В теплое время года левый чулан мог использоваться в качестве жилья, в нем находится кровать. В избе мало медной посуды, отсутствуют дорогие покупные вещи. Тут можно увидеть предметы, отсутствующие в доме Ошевнева: прямо напротив печи на стену повешен расписной шкафчик, служивший для хранения в нем парадной чайной посуды, использовавшейся лишь в случаях пребывания в доме гостей. В углу находится блинный столик. Около красного угла на лавке стоит сетевязная прялка. Зимой она использовалась для вязания сетей. На полу около нее расположен светец с лучиной. Тут же стоит самопрялка, применявшаяся для прядения льняных нитей, а на кровати находится цветное «рибушное» одеяло, ткавшееся с помощью расположенного неподалеку ткацкого стана.
В шестидесятые годы XIX в., во время постройки дома, численность семьи Елизаровых составляла девять человек. Семью Елизаровых по состоянию ее крестьянского хозяйства можно отнести к довольно «прожиточным» крестьянам: помимо дома, семья владела единственным двухкамерным амбаром в деревне, хозяйство насчитывало 7 коров, 4 лошади, 10 овец. Последний хозяин дома Константин Алексеевич Елизаров был репрессирован в 1938 г. Его младший брат Григорий, рабочий одного из заводов, жил главным образом в Петербурге и только изредка приезжал в деревню. Григорий Алексеевич Елизаров умер в блокаду Ленинграда.
В доме Елизарова главное место отводится хозяйственным помещениям. Хозяйственная часть имеет два этажа и очень просторна. На первом этаже расположен скотный двор и хлева. Именно здесь была самая уязвимая часть строения - повышенная влажность и высокая температура были причиной порчи нижних венцов, требовавших периодической замены. Вот почему срубы хлевов возводились автономно, а второй ярус хозяйственной части опирался на столбы-«быки».
Второй этаж является сараем, в котором расположилась выставка, посвященная строительству традиционной для Заонежья лодки-«кижанки». Восстановлена обстановка деревенской судостроительной мастерской с рабочим местом мастера, старинным инструментом, лодкой на стапельном месте.
Подклет дома Елизарова выполняет роль небольшого амбара, использовавшегося для хранения зерновых. Войти в амбар можно с основного фасада здания. Здесь проведена реконструкция традиционного интерьера. Неподалеку от дома Елизарова на берегу озера расположена баня, перенесенная сюда из Усть-Яндома, еще одной онежской деревни. Баня построена в начале XX в., в 1970 г. перевезена в музей и восстановлена благодаря архитектору А.В.Ополовникову. Эта постройка похожа на баню у дома Ошевнева и является широко распространенным типом бани с предбанником. Рубленный «в обло» сруб покоится на забирке из камня и покрыт безгвоздевой двускатной крышей. Внутри бани устроен обычный для построек данного типа интерьер.
Дом крестьянина Щепина
Дом крестьянина Щепина является частью основной экспозиции музея с 1975 года. Он был перевезен из деревни На Хвосте (Щепино), что в двух километрах от о.Кижи. Как известно, Яков Петрович Щепин рано осиротел и в конце XIX века отправился в поисках лучшей жизни в Петербург, где работал дворником. В Петербурге он встретил Евдокию Арсентьевну, свою будущую супругу, родившуюся в Псковской губернии. В 1906 году Яков Щепин вместе со своей молодой женой вернулся в родную деревню. Здесь Яков собственноручно построил небольшой дом. На пропитание семьи он зарабатывал своим ремеслом. По всей округе его знали как хорошего бондаря и валяльщика, а его супругу как умелую пряху. Ровная и тонкая пряжа Евдокии Арсентьевой у односельчан шла на изготовление рыболовных снастей.
Дом, построенный Щепиным, особо не отличается существенными архитектурными особенностями и представляет собой пример заонежского незаурядного крестьянского жилища начала ХХ века. Тип строения - четырехстенок. Крыша имеет скат с обеих сторон, а жилая часть - это изба на высоком подклете и сени. Ко входу ведет крыльцо с двумя выходами. В сенях расположена кладовка, в которой хранятся ларь для муки и каменные жернова для ручной мельницы. Своеобразная постановка печи в избе - это то, что, в общем-то, отличает этот дом - она отодвинута от боковых стен, занимая тем самым центральное положение фронтальной стены. Изба имеет четыре окна -  три в стене центрального фасада и одно в северной стене. Возведение дома производилось с учетом вековых традиций, однако все же у него есть некоторые отличия от классических домов этого типа. В этом строении не предусмотрена хозяйственная часть. В интерьере избы отсутствуют традиционные воронцы и полицы. Переезд дома Щепина в музей был мотивирован желанием создать как можно более яркую и полную картину быта заонежского крестьянства в прошлом. В доме Щепина присутствуют инструменты и другие предметы, связанные с ремеслом бондаря. Ведь мастерская Щепина была прямо в его доме. Для работы он использовал инструмент - фуганок для обтесывания клепок, тесло, циркуль, топор, скобель, верстак. Основой для клепок служили осиновые чурбаки, которые раскалывались на маленькие дощечки. Тесло и скобель использовали, чтобы дощечкам придать необходимую выгнутую форму. Обручи изготавливались из еловых ветвей или тонких стволов, разделенных пополам и обработанных паром для придания им необходимой эластичности. Клепки сушили на печи. Самый сложный этап - это сборка бондарного изделия. Все детали подгонялись друг к другу и соединялись «замками». Весь процесс изготовления бондарной посуды требовал больших усилий. На Руси бондарное дело существовало испокон веков. Древние образцы бондарной посуды используемой на Руси были найдены в ходе археологических раскопок вблизи Новгорода; были обнаружены различные фрагменты бочек, кадок, шаек, жбанов, ведер и других изделий. Эти и другие типы бондарных изделий все еще были в обиходе к началу ХХ века.
В бондарном ремесле в Олонецкой губернии к началу ХХ века отсутствовал ярко выраженный товарный характер. Похоже, бондари совмещали свое основное ремесло с другими крестьянскими занятиями. Основная работа бондаря начиналась зимой (с Покрова). Некоторые бондари занимались своим ремеслом практически круглый год, за исключением нескольких месяцев во время сенокоса и сбора урожая. Бондарная посуда продавалась в Вытегре, Шуньге, Петрозаводске, Лодейнопольском уезде, Вологодской и Архангельской губернии, и даже вывозилась к приграничным районам Финляндии. Выдающиеся образцы бондарного ремесла выставлялись в 1881 году в Москве на художественно-промышленной ярмарке. На рубеже XIX-XX вв. бондарное ремесло являлось достаточно распространенным видом кустарного производства в Олонецкой губернии.
Деревня Ямка
С восточной стороны острова Кижи расположен один из исторических населенных пунктов округи - деревня Ямка.
Первое историческое упоминание деревни было в 1563 году; она была в составе владений боярина Никиты Афанасьева и упоминалась в Писцовых книгах Обонежской новгородской пятины. В то время деревня называлась Трофимольская. В течение веков деревня не раз сменила свое название.
В 1616 году в период Смутного времени ее разоряют, позже она восстанавливается. На восстановление деревни первый пришел крестьянин Истомко Васильев Ольхин; деревня Трофимольская после этого получила название «Ольхино». По сей день, потомки этого крестьянина живут в окрестностях Кижи, в одной из деревень.
Название «Ямка» деревня получила в начале прошлого столетия. В XV- XVII вв. эта была крохотная деревенька в несколько дворов, а к XVIII веку там уже было до 14 дворов, и так было плоть до начала ХХ века. На рубеже XIX-XX веков там проживало 79 человек. В основном занятия жителей - это рыбный промысел и земледелие. Сенокосные угодья располагались на соседних небольших островках, а основная часть полей - на острове Кижи. В деревне в крестьянском хозяйстве большим подспорьем служили промыслы; несколько мужчин в селение владели столярным ремеслом, кто-то уходил на заработки в Петербург. Достаточное количество скота, которое держали крестьяне деревни Ямка, позволяло поддерживать плодородие полей. Жители Кижи ни когда не пасли скот на острове - хорошие земли берегли под посев, а на все лето перевозили его на материковую часть. Зернохранилища были только у двух хозяев в деревне. Риги для обработки и просушки зерна стояли в северной и южной сторонах деревни.
Деревня Ямка примечательна своими жителями, жизнь которых связана как с историей Карелии и России. В XVIII веке в Петербург переехал В.Г.Ольхин - уроженец деревни Ольхино, - ставший впоследствии одним из самых знатных купцов столицы. Семен Константинов - еще один житель деревни, он является предком рода крестьян Костиных. Константинов входил в число руководителей выступления крестьян Заонежья против феодального строя (Кижское восстание 1769-1771 гг.) и был выслан в Сибирь на поселение. Сейчас в этой деревне живут многие из потомков крестьянских родов того времени. Сегодня это место представляет собой музейную деревню, большинство строений которой собрано из различных деревень Заонежья. В процессе формирования музейной экспозиции деревни, старались полностью сохранить ее первоначальную прибрежно-рядовую планировку и количество домов. Каждый дом деревни Ямка в отдельности по-своему уникален, а все вместе они представляют тот самый исторический вид заонежской деревни.
Кижи во время Великой Отечественной войны
Неподалеку от Кижского архитектурного ансамбля Заонежского сектора, находится братская могила павших во время Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.). Все населенные пункты Кижского сельсовета были оккупированы финскими войсками с ноября 1941 г. по июнь 1954 г. Сравнительно щадящий режим в самом начале оккупации (в начале 1942 года) сменился страшными репрессиями и ссылками в концентрационные лагеря города Петрозавадска. Такой резкий поворот событий произошел после того, как местные жители поддержали партизан, захвативших большую часть территории Климецкого острова. Оставшихся жителей переправили на материк, где располагалась оккупационная администрация (деревня Липовцы). Крестьяне теперь должны были отдавать свои силы на лесоповале в Песках.
Осенью 1942 года в Липовцах появились листовки со сводками Советского Информбюро, и после этого финны стали проводить массовые аресты; в 1943 году в деревне Липовцы не осталось ни переселенных, ни местных жителей. Наиболее выдающиеся активисты по борьбе с оккупантами были кижане - В.И. и А.В.Ржанские (отец и сын). Отца Александра Ржанского приговорили к пожизненному заключению, а его самого оккупанты приговорили к смерти через расстрел.
В конце января 1943 года диверсионному отряду удалось ликвидировать оккупационную администрацию в деревне Липовцы. В середине 1944 года оккупационные части эвакуировались из Заонежья без боев, ничего не сжигая и ничего не взрывая.
Во время оккупации изучение кижских памятников архитектуры и церковных строений проходило под руководством финского офицера, по специальности искусствоведа - Ларе Петтерссона, который стал впоследствии известен как исследователь народного зодчества Карелии и автор труда «Культовая архитектура Заонежья».

По материалам Википедии и сайтов http://inance.ru, https://www.culture.ru, http://www.russian-travels.ru,

http://www.control-point.ru, http://geo-storm.ru, http://inance.ru, https://cont.ws, https://welcome-karelia.ru